Привязанность и есть любовь.

Когда мы взрослеем, механизм привязанности перестраивается: теперь он включает не только родителей, но и друзей, и объекты романтических увлечений. Существуют некоторые шаблоны поведения, активирующие формирование привязанности, будь то отношения новорожденного и родителя или двух влюбленных друг в друга взрослых. К ним относятся и взгляд, и улыбки, и поглаживания, и объятия. По мере взросления в число проявлений привязанности включается и сексуальное поведение.

В ходе исследований мозговой деятельности выяснилось, что активность мезолимбических систем (удовольствие / стремление / выученное ожидание, которые мы обсуждали в главе 3) человека, испытывающего родительскую привязанность к ребенку, очень похожа на активность этих систем при романтической привязанности: в обоих случаях ведущую роль играет удовольствие, а не стремление[66]. С другой стороны, именно из-за привязанности мы страдаем от «разбитого сердца». В младенческом возрасте наша жизнь практически полностью зависит от взрослых. Но вот мы растем, никаких заботливых взрослых больше рядом нет, но наше тело этого будто не знает и по-прежнему действует так, словно мы погибнем, не появись заботящийся о нас всесильный взрослый.

Так что да, любовь — это очень приятно: «Я невредима». Но бывает, что любовь ранит почти до смерти: «Я разбита». Почему? Дело в привязанности.

Влюбленность: научная основа

Мы формируем социальные связи со многими людьми, и ощущение целостности возникает у нас как сочетание чувства внутреннего единства и связи с друзьями, родными и партнером. Если у вас есть ребенок или вам случалось влюбляться, вы понимаете, о какой привязанности сейчас речь и как эта привязанность проявляется в поведении.

Стремление к близости. Вы чувствуете связь с другим человеком, вам так приятно находиться с ним рядом (удовольствие), вы хотите быть как можно ближе (стремление). Большинство родителей сталкивается с проявлением подобной жажды близости: малыш просовывает ручку под дверь ванной и зовет вас, когда вы закрылись всего на полминуты. В романтических отношениях стремление к близости реализуется через сообщения в соцсетях и СМС, бесконечные телефонные звонки и электронные письма. Бывает, что влюбленный по десять раз в день проходит мимо шкафчика предмета своего обожания в надежде его лицезреть или уходит с работы пораньше и бегом несется домой.

Спокойная гавань. Когда у вас неприятности, вам очень хочется рассказать об этом объекту своей привязанности и получить поддержку. Во взрослых отношениях мы звоним партнеру, если на работе был особенно долгий и трудный день. Когда активируется система реагирования на стресс, механизм привязанности как будто говорит вам: «Ты можешь смягчить стресс, если будешь ближе к объекту привязанности». Это поведение типа «забота и поддержка», о котором я подробнее расскажу ниже.

Беспокойство из-за разлуки. Когда объект привязанности удаляется, вы чувствуете боль — вы скучаете. Во взрослой жизни мы, к примеру, можем страшно скучать, когда наш партнер на несколько дней уезжает на какую-нибудь конференцию. Вначале все вроде терпимо… но нет, слишком долго, слишком далеко.

Мой дом — моя крепость. Где бы ни был человек, к которому вы эмоционально привязаны, именно рядом с ним вы чувствуете себя как дома. Это ощущение знакомо любому из нас: вот мы возвращаемся из командировки, плюхаемся на диван рядом с партнером, беремся за руки, смотрим друг другу в глаза — и обсуждаем, что произошло во время разлуки.

Вот пример из жизни: муж моей сестры Амелии преподает музыку в школе, и каждый год он на пару недель вывозит свой хор на гастроли в Европу. И каждый год в эти две недели Амелия как-то странно себя чувствует, как будто тоскует по дому — так она сама определяет свои чувства. Ее муж — ее эмоциональный «дом», ее «крепость». Поэтому она переживает стресс от расставания.

Любимая книга Амелии — «Джейн Эйр». Ее герой мистер Рочестер демонстрирует привязанность и переживает стресс от расставания, когда говорит Джейн: «Иногда у меня бывает странное чувство по отношению к вам. Особенно когда вы вот так рядом со мной, как сейчас. Мне кажется, что от моего сердца тянется крепкая нить к такой же точке в вашем маленьком существе. Но если между нами ляжет бурное море и еще сотни две миль, то я боюсь, что эта нить порвется. И мне грустно от того, что тогда мое сердце будет кровоточить. Что касается вас, то вы меня забудете».

Привязанность и секс: темная сторона

Слова мистера Рочестера намекают нам на то, что существует место, где пересекаются привязанность и стресс, — нездоровые отношения.

В предыдущей главе я упоминала истории Джона Готтмана о женщинах, подвергающихся насилию в отношениях. Некоторые из этих женщин признаются, что именно после эпизодов насилия и жестокости у них с партнером случается лучший секс. А помните Изабель из книги «Чего хотят женщины»: ее так и тянет к бывшему приятелю, категорически не желающему вступать с ней в серьезные отношения, а к своему замечательному партнеру она не испытывает почти никакого желания. Все эти странные случаи можно объяснить, если разобраться в сексе на основе привязанности, когда ощущается угроза этой привязанности.

Привязанность связана для нас с выживанием; отношения тоже связываются с выживанием. Когда возникает риск разрушения отношений, мы готовы на все, лишь бы их сохранить, потому что связь с объектом привязанности — самое важное для нас.

В качестве иллюстрации мне придется привести несколько фактов из самого страшного и жуткого исследования, с которым я сталкивалась. Страшным оно кажется именно потому, что показывает, как сильно привязанность влияет на эмоциональное состояние млекопитающих типа нас. В середине XX века психолог Гарри Харлоу и его команда исследовали поведение «матерей-монстров». Живых матерей новорожденных макак-резусов заменили механическими устройствами. Как только у младенцев формировалась устойчивая эмоциональная привязанность, механическое устройство начинало трясти, бросать, колоть малышей, обдувать их ледяным воздухом или прогонять. И что же делали макаки, когда «матери» обращались с ними подобным образом? Все равно бежали к «матери».

Дебора Блум, автор книги Love at Goon Park, комментирует этот эксперимент так: «Младенцы макак-резусов возвращались и делали все, чтобы „матери“ их полюбили. Они ворковали, гладили „мать“, причесывали, улыбались — вели себя как человеческие младенцы в отношении своих матерей. Мартышки даже отказывались от друзей: им важнее было восстановить отношения с матерью»[67].

Разумеется, это же совершенно логичное поведение. Когда мы испытываем стресс, объект привязанности становится для нас «тихой гаванью». И даже — а может, и особенно — если объект привязанности и есть причина стресса.

Младенцы макак использовали проявление